Сэм Саганакис | Игра поставленного персонажа

[Coroner with standarts]

Disclaimer: Все в квенте вымышлено и связанно только с IC - внутриигровыми вещами. Совпадения случайны.

Сэмюэл (Сэм) Саганакиc
Белый, пол мужской, американец греческого происхождения.
15 мая 1956 года, 69 лет.

https://www.youtube.com/watch?v=5tljtspxSmE

Корни в Гриктауне

Воздух в детстве Сэма Саганакиса пах свежей выпечкой, корицей и крепким кофе. Этот запах въелся в стены маленькой квартиры над пекарней “Эллада”, принадлежавшей его семье. Гриктаун, греческий квартал Детройта в 60-е был шумным, живым анклавом посреди медленно угасающего города моторов. Здесь все еще говорили на смеси английского и греческого, соседи знали друг друга по имени, а жизнь вращалась вокруг двух вещей: работы и семьи.

Отец Сэма, Никос Саганакис, был человеком из гранита. Днем он вдыхал гарь и масло на сборочной линии завода “Форд”, а по вечерам и выходным помогал жене, Элени, в пекарне. Элени была сердцем семьи и заведения - тихая, но несгибаемая женщина. Они приехали в Америку с одним чемоданом и верой в то, что честный труд всегда будет вознагражден. Эту простую философию они вдалбливали в голову своему единственному сыну. “Работай усердно, Сэмюэл. Будь честным. Уважай закон. И тогда эта страна даст тебе все”, - говорил Никос, вытирая машинное масло с рук. Сэм рос, впитывая эту истину. Он видел, как его родители вставали до рассвета и ложились далеко за полночь. Он видел, как из заработанных центов складывались доллары, которые шли на его образование и на медленное расширение их маленького бизнеса. Но за пределами их уютного мирка Гриктауна большой Детройт трещал по швам. Вечерами из радиоприемника на кухне доносились тревожные слова про забастовки, рост преступности и прочие гадости. Разговоры взрослых за ужином становились все мрачнее. Сэм, делая уроки по химии, краем уха слышал истории о том, как у кого-то угнали машину или как ограбили магазин на соседней улице. Его мир был простым и понятным - есть добро и это его семья, их труд, их вера. А есть зло - это ленивые, плохие люди, которые не хотят работать, а хотят отбирать чужое. И есть закон, эдакая невидимая, но прочная стена, которая отделяет одних от других. По крайней мере, так он думал.

Переломный момент наступил, когда Сэму было шестнадцать. Это был обычный вторник, но воздух в пекарне в тот день стал тяжелым. В обед зашли двое. Они не были похожи на обычных клиентов. Одетые в слишком дорогие для этого района костюмы, с гладкими, ничего не выражающими лицами, они прошли мимо витрины и подошли прямо к его отцу, который стоял за кассой. Сэм раскладывал булочки на подносы и не слышал всего разговора, но видел, как менялось лицо Никоса. Его добродушная улыбка исчезла, плечи напряглись, а руки сжались в кулаки. Разговор был коротким. Незнакомцы ушли, не купив даже чашки кофе. Вечером отец был молчалив. На все вопросы матери он отвечал односложно. Наконец, он сел за кухонный стол и сказал: “Они хотят, чтобы мы платили. За “защиту”. Чтобы наше окно “случайно” не разбили”.

Элени ахнула. Сэм замер. Те самые “плохие люди” из новостей пришли в их дом. Но реакция отца была предсказуемой. Он был человеком закона.
“Я не буду платить бандитам. Ни цента. Завтра я иду в полицию. Для этого мы и платим налоги”, - отрезал он.

На следующий день Сэм пошел с отцом. Полицейский участок был унылым местом с обшарпанными стенами и запахом дешевого табака. Уставший детектив с засаленным галстуком выслушал их без особого интереса.

• Они вам угрожали? - спросил он, зевая.
• Они намекали. Сказали, что в наше время всякое случается с малым бизнесом, - ответил Никос.
• Имена, фамилии вы знаете?
• Нет.
• Свидетели разговора есть? Ну, кроме вашего сына?
• Нет.
  Детектив вздохнул и откинулся на стуле.
• Послушайте, мистер Саганакис. У меня нет ничего. Ни угроз, ни свидетелей, ни имен. Просто двое парней зашли поболтать. Я не могу завести дело на основе намеков. Мой вам совет - просто забудьте. Может, они больше и не появятся.

Он ушел из участка с чувством полного бессилия. А через два дня ночью кто-то бросил камень в витрину их пекарни. Не ограбление, просто дыра в стекле и осколки на свежей выпечке. Полиция приехала, составила протокол о “мелком хулиганстве” и уехала. Через неделю кто-то насыпал сахар в бензобак их старенького фургона для доставки. Дело было гиблое. Доказать что-либо было невозможно. Семья жила в страхе. Каждый звонок телефона, каждый незнакомый клиент заставлял их вздрагивать. Никос стал молчаливым и злым. Он не сдавался и не платил, но радость из его работы ушла. Он просто упрямо продолжал делать то, что должен.

Именно тогда в Сэме что-то надломилось. Он понял страшную вещь: честность и трудолюбие не были броней. Закон, о котором так много говорил отец, оказался просто набором слов на бумаге, если за ним не стояла реальная сила. В тот момент он не думал о мести. Он думал о несправедливости. Почему эти люди могут безнаказанно портить жизнь другим? Почему правила, которые обязательны для его семьи, для них просто не существуют?

Рэкетиры в итоге от них отстали, найдя более сговорчивые жертвы. Но шрам остался. Сэм продолжал учиться, получал отличные оценки по химии и физике. Но теперь его интерес к науке приобрел новую цель.

---

https://youtu.be/YU6yAluDAkY?list=RDYU6yAluDAkY

Химия

Мичиганский университет в середине семидесятых гудел, как потревоженный улей. Пока его сверстники на химическом факультете мечтали о белых халатах в лабораториях высшего звена или о прорывных открытиях в фармацевтике, Сэм проводил вечера в университетской библиотеке за чтением криминалистической литературы. Его настольными книгами стали не только учебники по органическому синтезу, но и труды по токсикологии, баллистике и анализу улик. Принцип Локарда - “каждый контакт оставляет след” - стал для него почти религиозным догматом.

Он был блестящим студентом. Химия давалась ему легко, он видел красоту и порядок в мире молекулярных связей и химических реакций. Для него это был язык, на котором говорила правда. Там, где человеческие показания могли быть лживыми, а мотивы - скрытыми, химический состав вещества был неоспоримым фактом. После случая с отцовской пекарней Сэм жаждал фактов, которые нельзя было проигнорировать или замять. Поэтому, получив диплом с отличием, он шокировал профессоров, отказавшись от аспирантуры и выгодных предложений из частного сектора. Вместо этого он подал документы на скромную должность лаборанта-специалиста в федеральное бюро по борьбе с наркотиками и опасными веществами - громоздкую государственную машину, которая была одним из предшественников будущего УБН.

Его рабочим местом стала стерильная лаборатория с рядами колб и сложным оборудованием, которое гудело, как живое. Первые пару лет были рутиной: анализ изъятых веществ, проверка состава медикаментов, экспертизы для мелких дел. Он был “яйцеголовым” в мире копов. Когда к нему в лабораторию заходили полевые агенты или детективы из полиции Детройта, они смотрели на него как на чудака. Они приносили ему грязные пакетики с порошком, а он возвращал им аккуратно отпечатанный отчет с формулами и процентами. Одним из таких “клиентов” был детектив Фрэнк Ковальски - поляк старой закалки, проработавший в убойном отделе двадцать лет. Он был циником до мозга костей, верил только своему чутью и сети информаторов.

• Так, значит, ты у нас новый химик, - пробасил он при их первой встрече, оглядывая лабораторию Сэма с нескрываемым скепсисом. - Ну, давай, поглядим, чем ты дышишь. Вот, держи. Еще один любитель ангельской пыли решил, что умеет летать. С пятого этажа. Проверь, что в пакетике.

Для Ковальски и ему подобных Сэм был просто функцией, живым придатком к газовому хроматографу. Но Сэм не обижался. Он делал свою работу с маниакальной дотошностью, понимая, что за каждым образцом стоит чья-то сломанная жизнь.

Все изменилось в 1981 году. На улицы Детройта хлынул новый, особенно грязный фенциклидин - PCP на вашем языке. От него люди не просто ловили кайф, а превращались в невменяемых берсерков. Газеты пестрели заголовками о жутких случаях. Полиция сбилась с ног, проводя облавы, но им попадались только мелкие уличные дилеры.

• Мы их пачками закрываем, а этой дури на улицах меньше не становится, - жаловался Ковальски, заглянув к Сэму очередным хмурым утром. - У нас тут клиент за клиентом отъезжает. Если мы скоро не найдем главного повара, тут резня начнется.

Сэм снова и снова анализировал образцы, изъятые в разных частях города. На первый взгляд, это был обычный фенциклидин. Но что-то не давало ему покоя. Несколько ночей подряд он, игнорируя стандартные протоколы, прогонял образцы через масс-спектрометр, раскладывая вещество буквально на атомы. И нашел то, что искал. В каждом образце, независимо от того, где он был изъят, присутствовала одна и та же микроскопическая примесь - редкий изомер, который мог образоваться только при определенном способе синтеза с использованием конкретного катализатора, который давно сняли с легального производства.

На следующий день он вызвал Ковальски.

• Фрэнк, взгляни сюда, - сказал Сэм, указывая на графики на мониторе. - Это все ваши образцы.
• Ну, графики. И что? Опять твои заумные штучки? Говори по-человечески.
• По-человечески - это все сварено в одном котле. Это не десять разных подвальных лабораторий. Это один источник. Один крупный производитель, который где-то раздобыл партию старого, специфического реагента.
  Ковальски нахмурился, вглядываясь в лицо молодого эксперта. В его глазах впервые промелькнул не скепсис, а интерес.
• То есть ты хочешь сказать, что вся эта дурь из одной бочки?
• Именно. Ищите не мелких барыг. Ищите того, кто мог достать или украсть со склада партию оксида платины старого образца.

Это был переворот в расследовании. Круг поисков сузился на порядок. Детективы, вместо того чтобы гоняться за тенями, начали отрабатывать промышленные склады, химические предприятия и старые связи в логистике. Через две недели наводка от одного из информаторов, подкрепленная данными Сэма, привела их к заброшенному лакокрасочному заводу на берегу реки Детройт. Рейд был успешным. Они взяли не только повара, но и всю его бригаду, а также склад, забитый готовой продукцией и прекурсорами.

Через неделю Ковальски снова зашел в лабораторию Сэма. Он молча положил на стол бутылку неплохого виски.

• Ладно, Саганакис, - сказал он, усмехнувшись в свои седые усы. - Снимаю шляпу. Твои пробирки сработали лучше, чем моя агентура. Мы взяли всю свинарню. Чистая работа.

Большей радости Сэм в жизни и представить не мог.

---

https://youtu.be/zuuObGsB0No?list=RDzuuObGsB0No

Белые уроки

Восьмидесятые ударили по Детройту, как кувалдой по ржавому кузову. Автомобильная промышленность задыхалась, а на улицах появился новый, дешевый и смертоносный бог - крэк. Он сжигал целые кварталы изнутри, превращая людей в параноидальных, агрессивных зомби. А у Сэма Саганакиса дела шли в гору. Успех с делом о PCP сделал его ценным кадром, и руководство решило, что такой светлой голове не место среди колб. Его перевели в свежесозданную оперативную группу по борьбе с наркотиками. Наконец его напарником был не микроскоп, а Лео Мартинес - агент предпенсионного возраста с лицом, похожим на старую кожаную куртку, и послужным списком длиннее, чем очередь за пособием по безработице. Лео был полной противоположностью Сэма. Он не верил в формулы и графики, он верил в свое чутье, в агентурные сети и в тяжелый удар кулаком.

• Забудь свои научные приблуды, Сэмми, - говорил он, жуя незажженную сигару. - На улице все проще. Есть мы, есть они, и есть шестерки, которые бегают между нами. Наша работа - понять, какая из шестерок сегодня лепит горбатого.

Сэм учился быстро. Он узнал, что такое многочасовые засады в холодной машине, что значит пасти точку, как правильно брать тепленьким мелкого дилера. Он видел грязь, отчаяние и насилие, которые невозможно было измерить в процентах или разложить на химические элементы. Их главным информатором в одном из самых опасных районов был тип по кличке Тощий Пит. Вечно дерганый наркоман с бегающими глазками, Пит продавал информацию за дозу или пару мятых двадцаток. Лео работал с ним много лет и считал его хоть и скользким, но в целом надежным источником. Сэм же ему инстинктивно не доверял.

• Он слишком много знает, Лео. И слишком легко делится, - говорил он однажды вечером. - Такие долго не живут, если играют честно.
• Расслабься, профессор, - отмахивался Мартинес. - Он боится меня больше, чем их. Классика. Пока мы его крышуем, он будет петь как канарейка.

Однажды Пит принес им на хвосте то, что казалось джекпотом. Крупная партия крэка прибывает в город. Он знал место и время перегрузки - заброшенный склад у доков. По его словам, там будет вся верхушка банды Детройт Кингс. Это был шанс обезглавить одну из самых жестоких группировок города. Руководство вцепилось в эту наводку. Операцию готовили в спешке и в строжайшей секретности.

• Сегодня мы их всех завалим на глушняк, Сэмми, - говорил Лео, проверяя свой револьвер перед выездом. - Это будет красиво.

Но это не было красиво. Это была бойня.
Едва их группа вошла в темное, гулкое помещение склада, с верхних ярусов ударили автоматы. Это была засада. Тощий Пит слил их с потрохами. Сэм, прижатый к полу за каким-то ящиком, видел, как агенты падают один за другим. Лео, пытаясь прикрыть отход молодого бойца, поймал очередь в грудь. Он упал на спину, его глаза удивленно смотрели в грязный потолок склада. Кровь растекалась по его куртке темным, уродливым пятном. Когда все закончилось, и спецназ зачистил территорию, выжившие выглядели как призраки. Бандиты ушли. Лео был мертв. Как и еще двое агентов. Расследование провала было коротким и формальным. Внутренние дела, начальство - никто не хотел скандала. Это бросало тень на все управление. Смерть Лео и остальных списали на недооценку рисков при проведении операции. Дело тихо закрыли. Глухарь. В официальных бумагах Тощий Пит даже не упоминался.

Сэм сидел на похоронах Лео, глядя на его плачущую вдову, и чувствовал, как внутри него что-то выгорает дотла. Система, которой он служил, предала одного из своих лучших людей. Она просто стерла его, как неудачную запись в журнале, чтобы сохранить свою репутацию. Справедливость? Закон? Нет, это не то и не другое. В ту ночь он не пошел домой. Используя свои аналитические способности уже не для поиска химических следов, а для вычисления возможных укрытий, он начал искать Пита. Он перебрал все отчеты, все старые досье, все адреса притонов, где когда-либо светился их информатор. Через два дня он нашел его. Пит прятался в заброшенном доме, в комнате, заваленной грязными матрасами и шприцами.

Сэм не стал вышибать дверь. Он вошел тихо, как тень. Пит спал наркотическим сном. Когда он открыл глаза, то увидел перед собой дуло пистолета.

• Саганакис? Какого… - прохрипел он, пытаясь сесть.
  Сэм ударил его. Не как полицейский. А как человек, у которого отняли друга. Он не стал зачитывать права. Он не стал представляться.
• Кто, Пит? - спросил он ледяным голосом. - Кто заплатил тебе за Лео?
  Пит начал что-то лепетать про то, что его заставили, что у него не было выбора. Сэм схватил его за грязную футболку и прижал к стене.
• Я химик, Пит. Я знаю, из чего делают ту дрянь, которой ты дышишь. Знаю, как легко можно ошибиться с пропорциями. Одна лишняя капля - и твое сердце просто остановится. И никто никогда не узнает, что это был не передоз. Так что ты сейчас мне все расскажешь. Имя. Фамилию. Адрес.

В глазах Пита был животный ужас. Он видел перед собой не агента федерального бюро. Он видел человека, которому нечего терять и который готов на все. Он сломался за минуту и выложил все. Получив информацию, Сэм отшвырнул Пита в угол и ушел, не оглядываясь. На улице он остановился под тусклым фонарем и посмотрел на свои руки. Они дрожали. Впервые в жизни он переступил черту. Он использовал страх и насилие не по протоколу, а по собственному усмотрению. И это сработало. Он получил то, что не смогла или не захотела получить вся правоохранительная система.

Идеалист в Сэме Саганакисе умер в том темном складе, рядом с телом своего друга. Есть только профессия и дело которое надо делать хорошо.

---

https://youtu.be/ORxdyjvfItk?list=RDORxdyjvfItk

Бумажные войны

Середина девяностых встретила Сэма сединой и полным выгоранием. Улицы выжали его досуха. Он был слишком хорошим химиком, чтобы всю жизнь гоняться за мелкими дилерами, и слишком эффективным агентом, чтобы вечно сидеть в лаборатории. Он зашел в тупик. Спасение пришло с неожиданной стороны. После теракта в Оклахома-Сити и зариновых атак в Токио правительство осознало свою уязвимость перед химическим и биологическим терроризмом. Срочно требовались кадры нового типа: люди, сочетающие научные знания с опытом оперативной и следственной работы. На Сэма вышли с предложением, от которого он не мог отказаться. Ему предложили не повышение в УБН, а присвоение офицерского звания в корпусе службы общественного здравоохранения США. Для Сэма это был идеальный выход: он менял значок агента на погоны офицера, а поле битвы на стерильные лаборатории и правительственные кабинеты, где велись войны куда большего масштаба. Его приняли в звании лейтенанта и сразу же прикомандировали к ЦКЗ в Атланте.

Ключевой эпизод, окончательно сформировавший его как руководителя, произошел в начале 2000-х. Его отдел несколько месяцев вел разработку крупной химической корпорации “OmniChem”. Были подозрения, что компания годами сливает токсичные отходы в приток реки, снабжающей водой несколько небольших городков ниже по течению. В этих городках наблюдался необъяснимый всплеск онкологических заболеваний. Но “OmniChem” была гигантом. У них в кармане сидели лучшие адвокаты штата, а гендиректор играл в гольф с сенаторами. Команда Сэма работала на износ. Они собрали пробы воды и почвы, получили показания бывшего сотрудника, который согласился говорить на условиях анонимности. У них были все доказательства. Дело было железобетонным. Но как только они были готовы перейти к активной фазе, началось давление сверху. Сэму стали поступать звонки от начальства.

• Сэм, ты понимаешь, что они - крупнейший налогоплательщик в округе? - вкрадчиво говорил ему по телефону помощник прокурора штата. - Тысячи рабочих мест. Если мы сейчас начнем их кошмарить, будет большой скандал. Может, стоит подойти к этому… аккуратнее? Провести еще пару экспертиз? Не торопиться с обвинениями.

Сэм понимал, что это значит. Аккуратнее означало спустить на тормозах. Дать адвокатам “OmniChem” время, чтобы подчистить хвосты, запугать свидетеля и заказать независимую экспертизу, которая ничего не найдет. Несколько дней он ходил чернее тучи. А потом сделал то, чему его научили улицы. Он решил сыграть не по правилам. У него были старые контакты в прессе. Не продажные писаки, а один въедливый журналист-расследователь из “Detroit Free Press” по имени Дэвид Росс. Росс был из тех динозавров, кто все еще верил в четвертую власть. Сэм встретился с ним в неприметном баре на окраине города.

• У меня ничего нет для тебя, Росс, - сказал Сэм, помешивая лед в стакане. - Официально.
• Я так и понял, - усмехнулся журналист. - Что у тебя неофициально?
  Сэм молча пододвинул к нему обычный коричневый конверт. Внутри не было грифов секретно или официальных бланков. Там были распечатки результатов анализа воды, обезличенные выдержки из показаний свидетеля и карта с указанием мест сброса отходов. Ничего, что могло бы напрямую указать на утечку из его ведомства.
• Какой-то аноним прислал в редакцию, - сухо сказал Сэм. - Уронил в почтовый ящик. Наверное, какой-то борец за экологию. Дальше ты сам знаешь, что делать.

Через три дня газета вышла с разгромной статьей на первой полосе. “Ядовитая река “OmniChem”: кто травит жителей Мичигана?”. Начался шторм. Телеканалы подхватили историю, экологические активисты устроили пикеты у проходной завода. Акции корпорации полетели вниз. Сенаторы и прокуроры, еще вчера защищавшие компанию, теперь наперебой требовали самого жесткого расследования. Дело, которое грозило умереть в тиши кабинетов, получило такой общественный резонанс, что замять его было уже невозможно. “OmniChem” пришлось пойти на сделку со следствием, выплатить огромные компенсации и профинансировать программу по очистке реки. Именно здесь он окончательно усвоил главный урок: правила и законы - это инструменты. И если они не работают, нужно брать другие. Те, что лежат в серой зоне. Главное - результат. Все остальное - лирика для новичков.

---

https://youtu.be/RrxePKps87k?list=RDRrxePKps87k

Директор Сэм

К 2010 году Сэм Саганакис был заместителем начальника управления в Детройте в звании капитана и возглавлял одно из ключевых подразделений ЦКЗ - Центр готовности и реагирования на чрезвычайные ситуации. Он достиг потолка, который был возможен для человека с его методами. В коридорах власти его уважали за результаты и тихо ненавидели за прямолинейность и полное пренебрежение к политесу. Он был эффективным инструментом, но слишком острым и неудобным, чтобы доверять ему высшие посты. Сэм это знал и не стремился выше. Он видел свою миссию в том, чтобы заставлять неповоротливую систему работать, пусть даже пинками и подзатыльниками. Последнее дело, которое определило его дальнейшую судьбу, не было связано с уличными бандами или наркотиками. Началось все с нескольких странных смертей пациентов в онкологических клиниках по всему штату. Люди умирали не от рака, а от внезапного сепсиса и отказа почек. Единственное, что их объединяло - все они получали новый, дорогой препарат для химиотерапии от фармацевтического гиганта “PharmaGen”. Расследование началось вяло. Сэм сразу понял, что они столкнулись с врагом куда более опасным, чем любой наркокартель. У “PharmaGen” была армия юристов, лоббисты в Вашингтоне и безупречная репутация. На все официальные запросы они отвечали тоннами бумаг, затягивая процесс на месяцы. Их позиция была непробиваемой: препарат прошел все испытания, а смерти пациентов трагические, но не связанные с лекарством совпадения. Сэм и его команда были уверены, что дело в производственном браке. В одной из партий препарата было бактериальное загрязнение, которое убивало людей с ослабленным иммунитетом. Но доказать это было невозможно без доступа к внутренней документации “PharmaGen”. А компания стояла насмерть, защищая свои секреты и свою прибыль. Люди продолжали умирать.

Несколько недель Сэм бился головой о стену юридической и бюрократической защиты. Он видел, как его начальство нервничает, как политики, которых спонсировала “PharmaGen”, начинают интересоваться ходом расследования. И тогда Сэм решил, что с него хватит. Он больше не будет играть по правилам с теми, кто их пишет на ходу. Он поднял старые дела, просмотрел пыльные досье своих бывших информаторов. Он хотел чего то маленького, но страшного. И он его нашел. Ключевой фигурой в производственном отделе “PharmaGen” был вице-президент по качеству, некий Артур Ричардс. Человек с идеальной репутацией, примерный семьянин. Но в старых сводках двадцатилетней давности Сэм нашел упоминание о том, что молодой Ричардс проходил свидетелем по делу о нелегальном игорном клубе. Клуб этот держала одна и та же семья. Семья Моретти.

Встреча с Сильвио Моретти состоялась в том же ресторане. За прошедшие годы они оба постарели, но в глазах друг друга видели все то же взаимное уважение хищников.

• Снова ты, директор, - начал Сэл без предисловий. - Надеюсь, на этот раз тебя не волнует качество моего пармезана.
• Меня волнует качество продукции “PharmaGen”, - ровно ответил Сэм. - А конкретно их вице-президент Артур Ричардс. Я знаю, что в молодости он любил играть. А старые привычки, как и старые долги, не ржавеют.
  Сэл откинулся на спинку кресла. Его лицо было непроницаемо.
• Предположим. Его долги это мои активы. Ты просишь меня отдать тебе мой актив. Что я получу взамен?
• Ты получишь тишину, - Сэм подался вперед. - Прямо сейчас у меня в разработке дело о махинациях с химической утечкой в одной крупной строительной компании. Очень крупной. Той самой, что принадлежит твоему племяннику. Дело пока сырое, доказательств мало. Оно может развалиться на следующей неделе. А может, наоборот, получить дополнительное финансирование и пару моих лучших следователей. Все зависит от того, насколько я буду занят другими, более важными делами. Например, спасением жизней.

Это был чистый, неприкрытый шантаж. Обмен одной услуги на другую, за гранью закона. Сэл смотрел на него долго, оценивающе. А потом медленно кивнул.

• Артур - хороший парень. Просто немного слабый. Думаю, ему нужен совет от старого друга. Чтобы он вспомнил, что такое поступать правильно.

Через два дня перепуганный до смерти Артур Ричардс сам пришел в офис Сэма и принес с собой внутренний отчет, который доказывал что компания знала о загрязнении партии, но решила скрыть этот факт, чтобы избежать многомиллионных убытков и отзыва продукции. Дело взорвалось бомбой. “PharmaGen” рухнула, ее руководство оказалось на скамье подсудимых. Сэма чествовали как героя, спасшего сотни жизней. Но те, кто сидел в высоких кабинетах, не были дураками. Они не могли ничего доказать, но тень негласного союза между федеральным директором и боссом мафии легла на репутацию Сэма. Он стал слишком токсичным. Его нельзя было уволить, но и держать в центре принятия решений было опасно.

И ему предложили повышение. Почетную ссылку. Должность начальника управления в тихом городке Доброград и звание адмирала в придачу. Место, где он мог бы спокойно досидеть до пенсии, не вмешиваясь в большую игру. Сэм принял предложение без единого возражения. То, что система в итоге его отторгла, лишь подтверждало его правоту.

Прибыв в Доброград, он не был ни сломленным, ни озлобленным. Он был человеком, который окончательно понял правила этого мира. Законы и протоколы - лишь рекомендации для тех, у кого нет воли и власти, чтобы их нарушать во имя цели. Здесь, в этом маленьком городе, он был властью. И он был готов использовать ее так, как считал нужным, опираясь на свой долгий и горький опыт. Он приехал в Доброград не доживать свой век, а работать. По своим правилам.

[piy m]

Привет, рассмотрел твою квенту.

Не буду по параграфам, скажу общие моменты:
Квента на сотрудника службы здравоохранения представляет из некий боевик, когда обычных химик почему-то рейдит склады на пару с полицией. Момент абсолютно нелогичный.
Твой перс офицер правопорядка, или химик на службе у полиции?
По ходу всего повествования мы видим как химик становится копом, но это логически не обоснованно.

В каждом правоохранительном агентстве есть чёткое разделение труда: есть те, кто занимается правоохранительной деятельностью - выбивают двери (а иногда и зубы), а есть гражданский персонал, чья задача - ассистировать полиции.

Работа с полицией является существенной частью квенты и наличие подобных, сомнительных моментов не дает одобрить ее.

На переработку неделя, как будет готово - отпиши а ЛС